Её величество Скрипка

 Его превосходство Ящик

Скрипка – королева симфонического оркестра. Это один из самых прекрасных музыкальных инструментов, когда-либо созданных человеком. И знаете почему? Её звук, как никакой другой, напоминает человеческий голос! Представляете, всего лишь деревяшка, а музыкант берёт её в свои руки, и раздаётся человеческий голос… Чудо!
Скрипка действительно представляет собой плоский деревянный ящик, поверх которого натянуты струны. Как, собственно, и её ближайшая «родня» – альт, виолончель и контрабас. Только эти «ящики» большего размера.
Если приглядеться, то более дальняя «родня» скрипки – тоже «ящики». Это испанская гитара, русские домра и балалайка, казахская домбра (ударение на последнем слоге), индийский ситар, итальянская мандолина, американское банджо. Между прочим, первые банджо американские негры делали именно из ящиков из-под сигар.
По способу извлечения звука из «ящиков» вся эта дальняя родня получила название струнно-щипковых инструментов (музыкант щиплет струны), а ближайшую родню скрипки стали называть струнно-смычковыми (исполнитель пользуется смычком).

Её святейшество Древность

Смычок – это такая тонкая трость, на которую натянут конский волос. Смычком его назвали потому, что звук возникает от «смычки», то есть соприкосновения конского волоса и струны.
Но «смычок» – это по-русски. На других же языках, в том числе и на итальянском (родном для скрипки языке), слово «смычок» звучит как «арко». Мы сразу представляем себе арку! Во всяком случае, что-то изогнутое, полукруглое. Так вот, буквальный перевод слова «арко» – «лук». Тот самый лук, из которого выпускают стрелы.
В Индии до сих пор бытует легенда, что скрипку придумал десятиголовый великан по имени Раван; там и сегодня играют на некоем подобии скрипки,
названном его именем – раванастре.
Но лично я думаю, что сама идея струнно-смычкового инструмента возникла в момент прицеливания, прилаживания стрелы к туго натянутой тетиве. Ну не мог пытливый человек пройти мимо такого звука! Вот почему подобия скрипки возникли во всех странах почти одновременно, примерно в VIII веке. Только назывались они по-разному.

Её высочество Хрупкость

Вы замечали такую деталь? Вот выходит скрипач на сцену и, вместо того чтобы сразу начать играть, принимается настраивать скрипку. Когда я был маленьким, это меня ужасно раздражало. «Что за свинство, – думал я. – Неужели нельзя было настроиться заранее?»
А ведь, оказывается, нельзя! Вернее, перед выступлением скрипач непременно настраивает инструмент, но даже несколько минут молчания уже губительны для скрипки. Она расстраивается!
Потому что скрипка – это тончайший механизм. Знаете, из чего делались лучшие в мире итальянские скрипки? О, это целая наука!
Для верхней части «ящика» ( по-научному – деки) брали особую ель, росшую только в горах Швейцарии. А для нижней деки – клён, но непременно с равнин. Причём на изготовление скрипки шло не всё дерево. И пилили его не поперёк, а вдоль, чтобы извлечь сердцевину ствола. Мало того! Пригодной считалась не вся эта сердцевина, а только её часть, которая находилась не слишком близко к корням (она чересчур влажная) и не слишком близко к вершине (она чересчур сухая). И обязательно обращена к югу!
А струны? Жутко представить, но их делали… из кишок ягнят. При этом ягнят не старше 7-8 месяцев! Эти кишки довольно долго вымачивались в щелочной воде, потом их высушивали и скручивали особым образом. Для качества струн имело значение и расположение пастбищ, и время убоя ягнят, и даже качество воды, которую они пили.
Современные скрипичные мастера, конечно же, не столь привередливы. Нет у них таких возможностей. И струны нынче производят из искусственных материалов. Но ведь и скрипки не идут ни в какое сравнение со старинными! Разве что волос для смычка и сегодня идёт именно с конского, а не с лошадиного хвоста.

Его сиятельство Мастерство

Есть в Италии город Кремона. Именно там с XVI по XVIII век изготовлялись лучшие в мире скрипки. Родоначальником кремонской школы (кремонского чуда) стал Андреа Амати. Секреты своего мастерства он передал внуку Николо Амати. Тот – своему ученику Андреа Гварнери. А он – своим детям, внукам и племянникам.
Жизнь одного из племянников, Джузеппе Гварнери (по прозвищу дель Джезу, то есть от Бога), овеяна легендами. Одним из приключений его бурной жизни стало длительное пребывание в тюрьме. И свои лучшие скрипки, как гласит легенда, он создал именно там! Эти инструменты так и назывались – «тюремные скрипки». На одной из скрипок, созданной дель Джезу, играл лучший скрипач всех времен и народов Николо Паганини.
Эта скрипка и сегодня хранится в городе Генуе, где проходит международный конкурс скрипачей. И только одному человеку – победителю конкурса – разрешается сыграть на ней. Но не только потому, что он доказал своё мастерство. А ещё и потому, что это необходимо самой скрипке! Оказывается, скрипка, на которой долго не играют, теряет свои звуковые качества. Почему? Ведь это всего лишь «ящик», а не живой музыкант, которому необходимо постоянно упражняться! Увы, этого никто не знает…
Вообще, слово «секреты» и сегодня неотделимо от кремонской школы. Надо же, современная наука не в силах открыть даже тайну клея, скреплявшего части скрипки! Никто до сих пор не знает, как изготовлялся красновато-золотистый лак, которым покрывался корпус скрипки (а когда этот лак стирается, скрипка теряет неповторимую прелесть своего звучания).
Тем более, никто до сих пор не смог открыть тайн лучшего ученика Николо Амати – Антонио Страдивари, величайшего из скрипичных мастеров. За 93 года жизни он создал почти 1000 инструментов (а помимо скрипок, он делал альты, виолончели, контрабасы и даже гитары). И если ещё как-то возможно повторить изящество форм его инструментов, то красота и насыщенность звука по-прежнему остаются недостижимыми.
Из 11 детей мастера только двое продолжили дело его жизни, но превзойти своего отца уже не сумели. Та же судьба постигла и его учеников. Так и закончилась кремонская школа.
Но каждый раз, когда видим на сцене скрипача, настраивающего свою скрипку, мы должны преисполниться величайшим уважением и к его необыкновенному инструменту, и к тому, кто отдал множество сил, чтобы научиться на нём играть. Даже если это только ребёнок.